Читать интересную книгу Статский советник Евграф Тулин [сборник] - Георгий и Ольга Арси

удары в челюсть, двум подручным основного вора. Кротов по-деревенски, с боку, с ухарским кулачным размахом, а Евграф, впервые опробовал удар «чао чуй – всплывающий кулак», которому его обучил мастер Чан. Суть его заключалась в нанесении быстрого удара снизу вверх, при этом он сделал это с определённым выдохом и криком «чао чуй». Сыщик, конечно, мог и по-простому, как учили в императорской армии во время уроков французской борьбы, но решил по-новому, по методике китайского учителя мастерству «Уи». Уж очень хотелось доказать надзирателю преимущества своего нового увлечения. Противники упали, толпа обывателей закричала. Особенно старалась прежняя баба. Видя это, «Феня» сделал выпад в направлении трактирщика, пытаясь нанести удар ножом в живот. Но тот легко уклонился от удара, выбил нож и в свою очередь ударил грабителя. Все трое неудачных воров оказались на грязном полу, воя от боли и злобно смотря снизу на трактирщика и неожиданных его помощников.

– Оставьте всё и валите, – сердито, сказал неизвестный защитник.

Пострадавшие грабители с ненавистью смотря на всех троих, решили убраться.

– Благодарю, робята. Смотрю, цепкие вы. Будете в Скуратовских двориках, заходите в постоялый двор «Орловский тракт». Меня кличут Агеем, – сказал трактирщик, обращаясь к сыщику, не обращая внимание на слова благодарности интеллигента.

– Договорились. Будем там, заглянем, – ответил Евграф.

Остальная дорога прошла без подобных историй. Обыватели успокоились. Пассажиры зажили прежней жизнью. Через час прибыли в Тулу. На вокзале висело описание Ерша и Борундуя, с заголовком «Внимание! Беглые». Обещано материальное вознаграждение, при сообщении данных об их местонахождении.

– У меня другой план созрел, Егорыч. Глупо это в Чулковку ехать. Заметут нас вечером жандармы и что дальше? Потом придумает Муратов как нам сбежать. И что? Как объяснять потом станем, что мы не заодно с жандармами. Они же после побега должны весь город перекрыть. А это нам руки свяжет. Как мы своими станем среди всей этой хевры уголовной? – задумчиво сказал сыщик.

– Что предлагаете, Семён Михайлович Ложкин, – сказал, улыбаясь надзиратель Кротов.

– Есть у меня одна мысль, Егор Егорович Вошкин. Ночлежки поменять! Тем более, у нас в Скуратовских двориках теперь товарищ появился. Нам надо к нему поближе быть. Ночлежек в Туле две или три. Поедем в окрестности Всехсвятского кладбища. Там есть одна. Как раз на окраине города. В прошлом году я мимо проезжал, заприметил. Оттуда и до Скуратовских двориков недалече. А если всё сложится хорошо, как я задумал, то завтра нас всё дно города знать будет и уважать. – ответил Евграф, улыбнувшись в ответ.

К ночлежке они добрались на самом дешёвом извозчике, с котором могли сторговаться. Для этого вначале дождались пока поток пассажиров убудет с вокзальной площади. Долго торговались. После длительных препираний с извозчиком, наконец-то поехали. Пролётка была потрёпанной, лошадь изможденной, а сам извозный угрюм и неразговорчив. Через четверть часа подъехали к ночлежке. Вышли, осмотрелись. Здание было небольшим, по сравнению с Московскими ночлежными домами, в тех могло одновременно разместиться до пятисот посетителей, в этом от силы с шестьдесят.

– Что молчишь, лихач. Как дела у Левши? – спросил сыщик, выйдя из пролётки, расплачиваясь за поездку.

– Какого такого Левши? Такого легкового извозного не знаю, – ответил оторопевший извозчик.

– Ну ты и тёмный человек. Мастеровой это, в Чулковке живёт. В Англию с императором ездил по делам, блоху подковал и танцевать заставил.

– Не знамо мне это, бредите вы ребята. Мастеровой с императором? За дурня меня держите? – ответил непонимающий извозчик и понуро покатил дальше, что-то ругательное бормоча себе под нос.

Гости губернского города смеясь подошли к невзрачной лавке, купили по пирогу с рыбой и с удовольствием съели.

– Да, не «Певческая Кулаковка», самая прибыльная и криминальная ночлежка Москвы, – заметил Егор Егорович.

– Нам какая разница. План такой. Селимся. Знакомимся. Входим в доверие и собираем информацию о Ерше.

Ночлежка представляла собой большое деревянное двухэтажное здание в конце улицы. Путешественники вошли внутрь. Внутри здания стоял спёртый запах человеческих испражнений, не мытых тел, перемешанный с запахом дешёвого табака. В том числе пахло испорченными продуктами и свежо сваренной похлёбкой. Отдали пятак за двоих сторожу и надзирателю одновременно, чтобы воспользоваться жильём. Первый этаж был женским, там же была комната сторожа или управляющего этим заведением, отделённая от основной части помещения перегородкой. Имелась большая печь и стол рядом с ней. Печь разделяла помещение на две части. За печью видимо и располагались места размещения женщин. Перед ней возможно готовили пищу. Второй этаж предназначался для мужчин. Поднялись на второй этаж. Весь второй этаж был разбит на пять комнат-отсеков без дверей, в которых стояли по стенам, двухъярусные нары. Имел общий коридор. В середине которого находилась кирпичная труба печи первого этажа. Постелей не было, вместо подушки имелись деревянные плоские чурки. В коридоре стояло два длинных деревянных стола и четыре лавки, разделённые трубой печи. Сыщик осмотрел публику, пройдясь по всем отсекам. Народ был разный по сословиям. В ночлежке присутствовали крестьяне, которые приехали по делам в губернский город. Они собрались своей группой в одном из отсеков, определив по одежде и поведению себе подобных. Не раздеваясь и не освобождаясь от верхней одежды, они подозрительно смотрели по сторонам, не торопясь располагаться. Сыщика они не интересовали. Напротив их отсека имелось с десяток человек из бывших мещан, но опустившихся на дно жизни. В изношенной одежде, когда-то имевшей приличный вид, а сейчас рваной и грязной, они расположились недалеко от крестьян, видимо в надежде на то, что те угостят их какой никакой снедью, привезённой из дома. Их разговор отличался прошлой культурой жизни. Даже в этой грязи они подчёркивали своё особое место в обществе, возможно, в своих мыслях надеясь на возврат к прошлой жизни. В другой находилось с десяток рабочих, беспрестанно куривших, скорее всего недавно приехавших устраиваться на заводы и пока ещё не нашедших постоянное жильё. В отсеке стоял устойчивый запах и дым от табака. Было видно, что ночуют они здесь несколько дней. Их компания отличалась знанием друг друга, так как разговоры проходили по обращению друг к другу по имени. Часто упоминались заводы и мануфактуры на которых, видимо, они работали. Они тоже не интересовали сыщика. В другой расположилась рабочая артель мастеровых. Скорее всего прибывшая из близлежащей деревни, для разовых работ у какого-то купца или промышленника. Одну комнату занимала публика, по внешнему виду которой сразу можно было определить, что она промышляет незаконными промыслами. Вот туда и направились Евграф и Егор Егорович.

– Всей честной братии, привет! – весело сказал сыщик, войдя в отсек.

– Вам не хворать тоже, – ответил один, видимо главный.

В отсеке всё было подготовлено для хорошего времяпровождения. Посреди небольшой комнаты имелся свой стол с табуретами. На столе имелись разбросанные карты, не меньше двух колод. На подоконнике стоял шкаф без дверей с разномастной посудой. На стенах висели картинки с оголёнными дамами. Имелся даже свой самовар. Рядом с ним стоял штоф, по-видимому, с корчмой. Лежал свёрток, со снедью. Создавалось впечатление, что обитатели данной комнаты постоянные клиенты ночлежки и собрались в очередной раз после своего промысла. Одеты они были разномастно, но по сезону, в крепкую и тёплую одежду. Лица имели лукавые, битые жизнью. Это были профессиональные нищие-попрошайки, занимающееся этим постоянным промыслом на улицах города, кладбищах и рынках, базарах и других присутственных местах.

– Подселиться желаем у вас в ватаге! Подходите нам, что скажете? – спросил Евграф.

– Присаживайтесь покуда. Взнос надобно сделать, коль желанье есть войти в компанию, – вновь сказал тот же мужичок хитроватого вида.

– Сделаем, – сказал сыщик и кивнул спутнику.

Егор Егорович достал из штанов рубль и подбросил над столом, где сидела компания. Затем достал второй и так же поступил и с ним. Самый младший из попрошаек, паренёк лет двенадцати, ловко подхватил один и второй рубль и посмотрел на старшего.

– Иди Васятка, купи. Сам знаешь, чего! – сказал старший.

– Хватит? – спросил Тулин.

– Хватит покуда. Садитесь, гостями будете. Поговорим! – спокойно ответил старший.

Евграф и Егор Егорович присели,